1922 - Прощай, Сучан!

Прощайте, сопки и вершины!
Прощай, Сучанская долина!
Прищайте, «Сенька», «Чандалаз»!
Кто только не ходил по вас...
Все тропы кровию политы
И за свободу все убиты.
Сучанский рудник, до свиданья!
Перенёс я столь страданья...
Одну лишь критику писал
И в изгнание попал.
А у кого язык болтался,
Тот на руднике остался.
Бочкарёв сказал мне сразу:
«Ты уволен по приказу
Сучнарсоюза № 40»,-
Чтоб не писал больше «иголок»!
Прощай тёзка, Гусь лапчатый!
Ты хотел в меня стрелять.
Но нас - край непочатый!
Ты хотел, да не велят.
Прощайте, враги и друзья!
На вас мне сердиться нельзя-
В глаза вы все льстите меня,
А заочно - ругай хоть свинья.
Знаю, каждый из вас очень слаб,
Что слушает сплетни от баб.
А тут горе кругом, да нужда...
И идёт друг на друга вражда.
Прощайте, милая соседка!

С тобой ругались мы изредка.
Вниманья на это обращал я ноль,
Так как ты была мой «контроль».
Свою практику ты знаешь:
По сараям заглядаешь,
Ищешь гвозди, мыло, кожу
И везде суёшь ты рожу.
Прощайте, «вся власть на местах»!
Давно ли вы были в кустах?
А сейчас особняк для вас мал,
Вам нужен обширный зал!
Министром на кресле сидеть,
На рабочего скоса глядеть,
Кто за вас поднимал тыщу рук.
А на нём сейчас нету и брюк...
Ещё семеро малых ребят,
Со слезами на вас все глядят,
А вы гоните сорок семей!
Говорить ничего вам не смей.

Да, покинуть мне надо Десятый,
Из всех шахт этот номер- проклятый!
И письмо не дадут прочитать,
А продержат сперва суток пять.
А особенно - штемпель «Харбин».
Не прислал ли письмо Чжан-Зо-Лин?
Чтобы в армию всех нас созвать,
Кого с рудника хочут прогнать.
Но в письме- лишь поклон да привет.
Никакого им страха там нет.
Ведь не все же жестоки, как вы,
От Сучана до самой Москвы.
А там люди совсем поумней,
И не гонят по сорок семей.
Ну, пока, до свиданья, друзья!

Уезжаю в другие края...
Никому я не делал вреда,
И врагов уважал я всегда.
Ну, прощайте, а я уезжаю!
И в наследство я вам завещаю:
Бабски сплетни, шпионство и ложь,
Клевету оставляю вам тож.
У кабинета стоит пусть Батырь.
И на двери глазищами тырь!
Чтоб оттуда не слышен был рёв,
Что во гневе сказал Бочкарёв.
Чтоб рабочий не знал ничего,
Какой там «приказ» для него.
Содрогнитесь, сучанские Римы,
Скоро кончатся вам подхалимы!
Подчинимся мы только Совету.,
А вас, гадов, притянем к ответу!
 	
 - Рабочий шахты № 10 Я., станция Кангауз Уссурийской железной дороги.