Во время «Великого голода» в 1892-м году я был в утробе своей матери. Мы выехали на подводе (полсела), в кибитке (телега, покрытая шатром) на новые места как переселенцы в томскую губернию (Алтайский край). Я родился прямо на дороге, в кибитке, проезжая Оренбургскую (Чкалов) губернию, Орский уезд, станица Пророко-Ильинская. Попик назвал меня Яковом, чтобы испытал жизнь всякую… И поехали дальше… в дерюжных пелёнках. Западно-Сибирской железнодорожной магистрали тогда ещё не было.

Это моя первая родина, где я вырос до призыва (1913 г.). Природа этой местности была- степное раздолье до самой Средней Азии! Хорошо в степи летом!

Дудки растут по долам, на ярах- полынок, богородская травка, пахнет кругом и ветром разносит всякие ароматы. Вздохнёшь- и легко станет, и чувствуешь себя, как точно птица…

Осенью эта степь совершенно изменяется: выросшие во всю длину и вполне распустившиеся светло-сизые волокна ковыля при лёгком дуновении ветерка уже колеблются и струятся мелкою, слегка серебрящеюся зыбью, как в штиль на море.

А зимой- идёшь по селу в буран, оглянешься - а позади следа уже не видно, всё заметает злая позёмка, сплошь подвигается белая, беспредельно-колеблющаяся равнина. Беспризорно под холодным серым небом, тонко повизгивают голоса несущихся снежных змеек. Косо дымятся сугробы, делая остро перегнувшиеся гребни. Весь заколеешь, на лице ледяные сосульки от дыхания. Кругом равнодушное белое мельканье снега, и ветер, зло визжа, старается тебя заморозить совсем. Каждую зиму в селе замерзают люди. Особенно на крайних улицах, где и мы жили. Как вышел со двора к соседу в буран, так заблудился и готов на кладбище…

Bесной, когда на юге Казахстана начинают таять снега, река Ишим разливается из своих берегов, и пойма доходит до 10-15 вёрст в ширину! Зато на этих лугах душистого сена будет сколько угодно! На все деревни и город хватит. Только во время половодья прекращается всякое движение между селом и городом. А объезжать этот кинжибай (так называется разлив этой воды) очень далеко. Эта пойма доходила до нашего села и даже вода на наш огород попадала. Я любил по ней плавать в мамкином деревянном корыте, а вместо вёсел- палочки. Мне казалось в ту пору и в моём возрасте, что я плыву… по самому синему морю. А развалины хаты, построенной сначала среди этой поймы, казались мне необитаемым островом. Вот что значит- любимое детство! Прошлое мерещится в глазах, как сон. Много было интересных картин в жизни, но память плохая- много забыл.